… Капитан Ван Страатен, стоявший в мареве между скалами, вдруг исчез в белой вспышке, на миг заполнившей весь мир. Краай от неожиданности сел на песок.

–      Что-то не так, – прошептал он.

Краай давно ничему не удивлялся, но исчезновение капитана подтолкнуло его к мыслям о том, что в происходящем что-то неверно. Что-то, что всегда было перед глазами.

–      Песок, – вдруг, как зачарованный, пробормотал Краай. – Песок. Песок не бывает красным. Значит…

Краай помолчал.

–      Что-то нужно сделать, – тихо добавил он. – Что-то сделать. Сейчас.

И вдруг посмотрел на свои руки.

…В следующую секунду Вася, всё ещё в полусне рассматривая свои руки, скатился с кровати и больно врезался в прикроватную тумбочку.

–      Всё! – закричал он так, что за стенами недовольно заскрипели соседские кровати. – Конец моим страданиям! Край!! КРААЙ!!!

***

Вася сидел в позе лотоса перед обшарпанной стеной. В наушниках играл диск из «Священной книги оборотня» Пелевина. Мерный отсчёт дыхания, накладывающийся на музыку, вызвал, как всегда, странное плывущее состояние – когда мысли ещё не остановились, но уже не мешают, просто текут себе, как негромкий ручей. И Вася, время от времени отрываясь от этого ручья на мгновения, вдруг осознавал себя кем-то, кто сидит на берегу.

Отрываясь от мыслей, он начинал осознавать какое-то пространство, вроде бы и замкнутое, а вроде бы и имеющее за своей скорлупой бесконечное сияющее продолжение. Причём продолжение не было видно, и вообще не было ясно, с чего казалось, что это продолжение есть – но существование искрящейся вселенной, обещающей неисчислимые и немыслимые приключения, не вызывало никаких сомнений.

–      Как лебедь в яйце, – пробормотал Вася. Почему лебедь, было неясно, но сказалось почему-то именно так.

Он снова вернулся к отсчёту дыхания, и его снова захватило плывущее состояние. Но в этот раз оно казалось каким-то мощным и неотвратимым, поднимающимся со всех сторон одновременно. Вася даже испугаться не успел, как рисунок на обоях начал дрожать и плавиться, дурацкие листики и веточки начали складываться в пляшущие женские фигурки, затем сильно ёкнуло сердце и бетонная коробка, служившая Васе комнатой, словно расплавилась.

Васе казалось, что он начал воспринимать больше трёх измерений и мог выйти из своей комнаты в любом направлении, как человек может выйти за границы нарисованного на полу квадрата. Только выходить куда-то не имело особого смысла – все мириады дорог, разбегающиеся в мириады сторон, рано или поздно обрезала сияющая скорлупа, замыкающая весь Васин мир.

Бежать не получится – это было ясно. Спрятаться – некуда и не от кого, да и незачем. Как вдруг понял Вася, он был заключён в эту скорлупу на неисчислимое время по совершенно необъяснимым причинам. Когда он выйдет, куда, как, кем он тогда будет – эти вопросы, ставшие главными, задать было некому, а сам Вася ответы пока не знал. 

Он был один в сияющем коконе, и поток переливающийся мыслей казался игрушкой, которую сердобольная няня смогла подбросить в чулан наказанному ребёнку. Вася давно ощущал, что ему остаётся только ждать, но сегодня он понял, что нет смысла обманывать себя и пытаться забыться, провалившись в поток мыслей, сюжетов и жизней. Как будто бы заключение было устроено так, что во время забытия время пребывания в коконе не засчитывалось.

Он должен был что-то понять – и только после этого он смог бы выйти. Никак иначе.

Эта мысль, ощущаемая подспудно, долгие месяцы доводила его до безумия, но сегодня почему-то не вызвала никаких эмоций. Вася спокойно считал дыхание, наблюдая переливающееся сияние, и видел, как находящаяся где-то далеко внизу квартира растворилась, как маленькое пятнышко в бесконечном свете.

Это почему-то не вызывало никаких чувств – ни хороших, ни плохих. Было никак, и это, в принципе, не напрягало.

Через какое-то время исчез поток мыслей, затем растворилась сияющая скорлупа и то, что было за нею. Не было ничего – но было что-то, из чего возникало всё и куда оно возвращалось после того, как переставало быть всем.

Исчезло всё, кроме Васи, оставались только бесконечная Пустота и он, тонущий в этой Пустоте. Затем, в какой-то момент, исчез и сам Вася.

И тут в него полыхнуло Нирваной.

(Продолжение следует)